Практическая политология. Пособие по контакту с реальностью - Шульман Екатерина Михайловна

Екатерина Шульман

Практическая политология. Пособие по контакту с реальностью

© Екатерина Шульман, текст

© Сергей Елкин, иллюстрация на обложке, форзацы

© ООО «Издательство АСТ»

Ни одна часть данного издания не может быть воспроизведена или использована в какой-либо форме, включая электронную, фотокопирование, магнитную запись или какие-либо иные способы хранения и воспроизведения информации, без предварительного письменного разрешения правообладателя.

Из книги вы узнаете

– на какие политические режимы похож российский и что это говорит о его вероятном будущем;

– что стоит между демократией и автократией, в чем слабость и сила гибридных режимов, и как можно использовать это знание себе на пользу;

– как на самом деле выглядит законотворческий процесс в России: откуда берутся новые законы, кто их реальные авторы и бенефициары, и как починить взбесившийся принтер;

– какие трансформации происходят в российском обществе, и к каким политическим последствиям это приведет;

– как гражданину повлиять на принятие решений, затрагивающих его интересы, и остаться в живых.

Практический Нострадамус

или 12 умственных привычек, которые мешают нам предвидеть будущее

Традиционный жанр конца декабря – гадания и предсказания, но бурный 2014-й повысил спрос на этот жанр едва ли не больше, чем на наличную валюту. В эпоху социальных сетей политическое прогнозирование больше не прерогатива класса политологов (кто бы они ни были), а доступно каждому, у кого есть интернет. За прошедший год мы наслушались разнообразных пророчеств, и редкий из нас удержался от соблазна побыть Вангой и предсказать глад, мор, войну и конец света. Однако в пророческом жанре есть свои опасности: горизонт грядущего застят предрассудки, суеверия и привычный ход человеческой глупости. Вот основные ошибки, которых следует избегать при составлении пророчеств.

1. Персонификация. Если вам хватило сообразительности хотя бы зарегистрировать аккаунт в соцсети, то вас уже можно не предостерегать от примитивных форм фиксации на роли личности в истории типа «Не будет гражданина Х – не будет и России». Вы и так догадываетесь, что Россия переживет и гражданина Х, и Y, и нас с вами. Не стоит ассоциировать с конкретной личностью даже политический режим: личность может исчезнуть, режим – сохраниться (или наоборот). Политическая система – сложный организм, и сводить ее к одному человеку – опасная умственная аберрация. Старайтесь избегать рассуждений об отставках и назначениях: если вам сообщили «инфу 100 %», то информатором, скорее всего, двигала не любовь к истине, а аппаратный расчет. Стремитесь подняться на следующий уровень обобщения, а не заниматься придворной политологией, которая всегда отдает лакейской.

2. Исторические параллели. Пора перестать понимать буквально шутку Маркса над Гегелем: история не повторяется ни как трагедия, ни как фарс. Поскольку количество исторических фактов бесконечно, велика вероятность, что чрезвычайное сходство прошлого с настоящим основано либо на магии цифр (1914/2014), либо на высвечивании одних явлений и игнорировании других. Но главный грех параллелизма даже не в том, что это самый легкий способ продемонстрировать свою историческую неграмотность, а в том, что такого рода мышление отрицает прогресс. Поклонники теории вечного возвращения живут в неподвижном мире, где окружающие враги вечно сдерживают вечно возрождающуюся Россию и никто никогда никого не победит и ни с кем не договорится: так уж мир устроен. Этот тип сознания характерен для Средневековья с его идеей колеса фортуны: ничего не меняется, все повторяется. Так мыслили люди аграрного общества. Крестьянский труд был построен на циклах, опыт в нем был важнее новации, а прогресса не существовало. Великие географические открытия и индустриальная революция разорвали округлый и замкнутый мир Средневековья, заменив колесо дорогой прогресса, уходящей в будущее. В традиционной картине мира было много обаятельного, но возврата к ней нет.

3. Географический кретинизм. Этот пункт следует из предыдущего: те же люди, которые отрицают время, обожествляют пространство. Смены эпох для них не существует, зато география – это судьба. Сравнение, скажем, российского политического режима с венесуэльским представляется им оскорбительным: как можно равнять нашу могучую родину с латиноамериканцами? Зато сравнение России нынешней с Россией Ивана Грозного, не имеющей с ней ничего общего ни экономически, ни культурно, ни социально, кажется им вполне адекватным. Между тем историческое время течет для всех, и судьба страны не зафиксирована ее географией: будущее определяется в большей степени уровнем развития граждан и общественных институтов. Поэтому родственные политические режимы на разных концах земли ведут себя схожим образом, а в жизни южных и северных корейцев нет ничего общего.

4. Вульгарный материализм. Из фетишизации территории логически вытекает и поклонение «ресурсам», под которыми обычно понимают богоданные углеводороды, полностью определяющие жизнь пространства, под которым они залегают. Выпускники советских школ особенно склонны линейно понимать экономический детерминизм. Моление на цену барреля Urals равно характерно для столпов режима и для ожидающих его кончины оппонентов. Да, ухудшение экономической конъюнктуры сужает ресурсную базу, посредством которой режим покупает лояльность. Но как он будет действовать в этих условиях – зависит в большей степени от его внутренних институтов и внешнеполитического окружения.

5. Вульгарный идеализм. Ожидая от власти тех или иных решений или заявлений, помните, что она существует не в платоновской вселенной, где идея немедленно становится реальностью. Избегайте рассуждать о мифической «политической воле», при наличии которой все возможно: чем выше в политической системе стоит человек, тем больше он связан условиями этой системы – а не наоборот, как часто думают. У нас контрольно-ревизионное управление президента занимается подсчетом уровня выполняемости президентских указов – он и в сытые годы редко превышал 70 %, а ведь указы в нашей правовой системе касаются вопросов очень конкретных. Насколько выполняются федеральные законы – подсчитать вообще затруднительно.

6. Обратный карго-культ. Карго-культ – это вера, что изготовление моделей самолетов из навоза и соломы привлечет настоящие, которые привезут много тушенки. Обратный карго-культ характерен для стран догоняющего развития, его особо придерживаются их политические элиты. Они проповедуют, что в Первом мире самолеты тоже из соломы и навоза, а тушенки нет. Только там ловчее притворяются и скрывают этот факт. Когда вам снова расскажут про тщету буржуазных выборов, комедию парламентаризма и насилие в полиции, помните: самолеты существуют, и люди на них летают. Так же реальны экономическая конкуренция, свободные выборы и независимый суд.

7. Катастрофизм. Все пишущие любят драматические эффекты, но не стоит строить свой прогноз по литературным образцам, чтобы в конце все непременно умерли или поженились. Выявив в окружающей реальности некий фактор, не протягивайте его в бесконечность по идеальной плоскости.

В той же реальности действуют мириады других факторов, которые вы не учли. Исторический процесс не заканчивается никогда – даже Фукуяма прогадал со своим «Концом истории», а уж вы с пророчеством распада России к Новому году тем более опозоритесь. Прежде чем прогнозировать крах, смерть или финал чего бы то ни было, примите во внимание силу инерции, инстинкт самосохранения, свойственный не только людям, но и системам, а также тот факт, что, по английской пословице, мельницы бога мелют мелко, но очень медленно. Если уж вам неймется побыть Кассандрой, следуйте классическим образцам: будьте кратки, зловещи и невнятны. Перейдя реку, разрушишь великое царство. Два войска вступят в битву, но только одно из них победит.